Татьяна, юрист по авторскому праву:

Placebo определили мою профессию. Я училась на юрфаке, когда в преддверии выхода Battle for The Sun в прессе достаточно подробно стал освещаться «развод» с Virgin Records. Истек их 10-лений контракт, который либо не могли, либо не хотели пролонгировать, но права на 5 выпущенных за эти годы альбомов оставались у рекорд-лейбла. Получалось, что новый этап в своей карьере они начинали ни с чем. Представлю себе, как это ужасно – потерять весь багаж, накопленный за такое количество времени. Возможно, у Riverman или Elevator Music в закромах и оставалось что-то, что можно было бы использовать, но судя по данным на обложках альбомов, все исключительные авторские права и права на фонограммы принадлежали Virgin Records. Группа ушла в свободное плавание и стала работать самостоятельно, что крайне редко для музыкальной индустрии, записала Battle For The Sun и, по-моему, довольно успешно его продала. Однако, как только подошло время выпускать B3, появляется комментарий Алекс Вестон (менеджер группы Placebo): «Мы, конечно, были рады побыть в свободном плавании, но счастливы подписать контракт с Universal Music». Видимо, в переводе с дипломатического языка это должно было звучать так: «Еще раз – только через мой труп!». Я могу себе представить, какие это сложности и какой объем работы, если у тебя за спиной не стоит мейджер-компания. Многим кажется, что все просто: записал песню – и все. На самом деле, все гораздо шире и глубже.

Я так увлеклась «бракоразводным процессом» с Virgin Records и переходу к Universal Music, что поняла – другие отрасли права меня слабо интересуют. И хорошо, если я попаду в эту сферу, а то – прощай, юриспруденция, нужно будет менять профессию. Я поняла, что либо это будет копирайт, либо не будет ничего. Мой научный руководитель по диплому накануне защиты сказал: «Боже, ты сошла с ума! Написала диплом, наигралась? Займись нормальным делом». Мне было бесконечно обидно, потому что я потратила много сил и времени, чтобы хоть как-то продвинуться в том, с чем планировала связать свою жизнь, и я точно знала, что ничем другим заниматься не смогу. Область авторского права колоссально узкая, и попасть в нее достаточно сложно. Но мне повезло: меня взяли в кинокомпанию за три недели до получения диплома. В меня поверили, и я до сих пор благодарна тем людям, которые дали мне такой шанс. Сейчас я работаю там уже три года и отлично себя чувствую. Наверно, это судьба. Однако это не значит, что на пути к мечте все было легко и просто: были свои сложности, трудности, были моменты, когда хотелось все бросить и сдаться, были грабли, на которые я надеюсь никогда в жизни больше не наступить. Но это опыт. И я думаю, что ни на что другое я бы его не променяла.

МОСКВА. 20/09/10

Я помню этот мандраж перед концертом, и глубокую постконцертную фрустрацию от того, что все закончилось. Мне кажется, это обычная история для всех. Когда ты первый раз в жизни видишь группу вживую, все кажется таким сюрреалистичным! У меня в голове не укладывалось, что передо мной стоит живой Брайан Молко – весь такой замечательный, а за стенами венью обычная и привычная для меня московская жизнь. Концерт был недолгим: пять песен – и все. Никто не знал, выйдет ли он снова на сцену. Даже на следующий день, когда техники готовили второй концерт, никто не знал, состоится ли он. Мне рассказывали, что замерзшей кучке людей у «Арены», сидевших там в ожидании новостей, Брендон (главный звукоинженер группы) вынес чай с бутербродами. Так трогательно. Я часто вспоминаю эту историю.

ШТУТГАРТ. 11/08/11

В то лето я должна была поехать учиться в Германию. Опрометчиво согласившись на поездку, будучи уверенной, что она не состоится, накануне вылета я готова была сделать все что угодно, лишь бы ее отменить. За месяц до самолета на вечеринке у меня украли сумочку с кошельком, ключами от квартиры и главное – паспортом. Вот-вот уже нужно было подавать документы на визу (тогда у Германии еще не было визового центра), а российского паспорта нет. Я тогда подумала: «Ну и замечательно! Я никуда не еду!». И тут объявляют: Placebo играют в Штутгарте. В тот момент я поняла, что хоть пешком, но пойду! В срочном порядке восстановила документы и полетела. На учебе разрешалось только 3 прогула, если лимит превышен – сертификат не выдают. Я договорилась с преподавателем: «У меня концерт Пласов, ничего не знаю, я еду, как хотите – отпустите». Каково же было мое удивление, когда в ответ я услышала: «Да-да, я тоже их люблю. Давай, езжай, потом расскажешь, как это было». Поездка началась.

В Штутгарт я приехала, не удосужившись даже карту города посмотреть, совершенно не представляя себе, где искать свой отель. Снова помогла случайная встреча, и уже к часу дня, бросив вещи, я стремглав бежала на концерт с ощущением, что невероятно опаздываю. Поэтому и выскочила из метро, не доехав одну станцию, решив, что пешком будет быстрее. Решение снова было судьбоносным. Поднимаясь по лестнице на выходе из метро, я буквально врезалась носом в плечо Стефану. Они с Дэвидом шли по улице, болтали, обнимались. Переборов смущение и стараясь заглушить бешено колотящееся сердце, я попросила автограф. Тогда это стало колоссальным потрясением: я встретила Стефана! Да еще в компании! Вау!

После концерта я стояла перед сценой, подруга все дергала меня за руку: «Мол, пошли уже! Чего ты ждешь?». А я ждала чего-нибудь. Просто не могла поверить, что такой день может просто так закончиться. Должно было произойти что-то еще. И оно, действительно, произошло. Я попросила у Брендона сет-лист, но он сделал вид, что не услышал. А потом вдруг вышел один из охранников, осторожно неся его в руках. Естественно, за ним потянулась куча народу, но его вручили лично мне, проконтролировав, чтобы никто у меня его случайно не вырвал. Это был мой самый-самый первый сет-лист.

С тех пор меня начали узнавать техники в Placebo. Это было очень странно. Я помню, что когда приехала в Эдинбург, Брендон подошел ко мне и сказал: «Привет!»

ТУР, БРИТАНИЯ. 2012. ЭДИНБУРГ 25/04/12

В ВУЗе были зимние каникулы, и я полетела в Лондон. Бродила по местам, где снимали клипы и, будучи там, прочитала анонс, что Placebo играют на Sundance. Меня достаточно долго пришлось уговаривать снова рвануть в Британию весной. До этого у меня не было опыта концертных туров. Но в итоге я согласилась. Эдинбург, Ливерпуль, Лондон.

Из зимней поездки в Лондон я вернулась, угодив в глубочайшую депрессию, и то ли из-за этого, то ли по иной причине, новость о предстоящем туре дома восприняли в штыки. Но начало было положено. Меня отпустили и оплатили поездку. Я счастливо уехала. «Конечно-конечно, все концерты в одном городе». Только спустя много лет дома узнали, что я проскакала полстраны. Это был первый тур, 2012-ый год.

Самым ярким стал Эдинбург, потому что… едва ли можно было себе представить, что со сцены ты услышишь: «О, я обещал маме не ругаться! Мам, прости!». Это было удивительно. Я больше никогда не видела Брайана Молко таким расслабленным и болтливым. Кстати, там первый раз выступали The Mirror Trap. Их тогда никто не знал. Молко откопал их накануне в маленьком клубе в Данди и пригласил в тур. Помню, Гэри ходил вместе с Майки вдоль очереди, предлагая всем желающим свои демо. Они были тогда абсолютно неприметными мальчиками из провинции – ничего больше и не скажешь. Старые пальтишки, неуложенные волосы, что-то такое непонятное, нечесаное, нестриженое. «Наш демо-CD, наш демо-CD!». В тот день было невероятно холодно. Все думали о том, как быстрее зайти внутрь и согреться. Кто знал, что спустя пару лет они станут достаточно популярны. Мы даже как-то посмеялись с ними на эту тему: «Ребята, а вы помните, как это было в первый раз?», – «Да ты что! Ты была там?»

МАДРИД. A ROCK EVENT. 05/07/12

Самая лучшая afterparty, которая мне запомнилась, прошла в Мадриде: A Rock Еvent, день рождения «Мерседеса», который отметили туром по пяти городам Европы. Это было феерично. Группа развлекалась вместе со всеми, кто пришел на их концерт. Все наслаждались вечером, периодически подходя к ним, чтобы сфотографироваться или чокнуться бокалами: «За тебя, дорогой!», а затем утанцовывали обратно в толпу. Это было восхитительно. Мне кажется, что это была лучшая вечеринка, которую я когда-либо посещала.

ТУР, БРИТАНИЯ. 2015. БЕЛФАСТ-ЭДИНБУРГ

Мы встретились с Брайаном в аэропорту, когда вместе летели из Белфаста в Эдинбург во время британского тура 2015 года. Встреча прошла тет-а-тет, никаких фанатов, никаких посторонних людей. Я накануне в Дублине нашла их первый релиз на виниле, была страшно довольна и, конечно, протянула пластинку ему на подпись. Мы поговорили о недавно прогремевшем судебном скандале с тем мальчиком с обложки. Честно говоря, я ужасно его стеснялась – у него абсолютно раздевающий взгляд. Но очень добрый. Странный симбиоз. Он смотрит на тебя с добродушным любопытством, но при этом сканирует как рентген. Окончательно смутившись, я постаралась побыстрее самоустраниться. В этот момент нас обступила вся группа полным составом. Стеф с подносом с сэндвичами: «О, привет!». Это еще больше усилило впечатление вторжения в чужое пространство, и я поспешила попрощаться.

После посадки мы вместе дожидались своих чемоданов. На местных британских рейсах редко встречаются люди с большим багажом, поэтому в зале никого кроме нас не было. Я подхожу к ленте, каблуки ботинок оглушительно стучат по полу пустынного зала, Молко оборачивается и говорит: «Привет!». За это Фиона смерила меня испепеляющим взглядом. Тогда я вдруг осознала, что окончательно стала в том мире своей.

'USUALS'

Usuals – люди, которые чаще остальных бывают на концертах. Их помнят и знают абсолютно все. На том самом концерте в Эдинбурге был смешной случай: у Молко в очередной раз сломалась педалька. Мне кажется, она все время у него ломается. И он начал развлекать толпу. Когда шутки стали заканчиваться, и Молко пересказал содержание уже всех газет, которые читал за завтраком, он стал разглядывать толпу, периодически отпуская какие-нибудь комментарии. И вдруг возглас: «Капитан Америка! И ты здесь!». Это парнишка по имени Майкл из Нью-Йорка, у него латино-американские корни, и он тоже юрист. Тогда я узнала, что есть люди, которые примелькались, которых помнят и дают им смешные прозвища по той простой причине, что либо имени не знают, либо персонаж уж очень яркий. У меня, честно говоря, не знаю, какое. Нас не очень много. Мы такой достаточно замкнутый круг людей. Может, человек 20 от силы. Я знаю, что у многих там концертов под 100 и больше. Мои 33 – это очень, очень скромно.

Страшно повеселились с ними в Ньюпорте в этом туре. Среди Usuals есть семейная чета, Уильям и Элисон. Им уже обоим к пятидесяти. Они бесконечно ездят на концерты, всегда в первых рядах. Мы болтались около концертной площадки, смеялись над их шутками. И тут Уильям вдруг кидается к окну, заглядывает в маленькую щелочку от не до конца опущенной шторы и вопит: «Я вижу Гаврилу!». В одно мгновение к нему кидаются все остальные. Представьте себе картину со стороны: маленькое окошко, все зашторено, шторы не пропускают улицу, как Брайан Молко и любит, и у маленькой полоски света торчит куча поп. Мы смеялись до слез. Потом шутили с техниками – по поводу чего, уже не помню.

РОССИЙСКИЙ ТУР. 2014

В то лето я усиленно искала работу, а у Placebo случился масштабный российский тур. Меня пригласили на собеседование в одну компанию (где я до сих пор и работаю), которая произвела неизгладимое впечатление. Я тогда подумала: «хоть тушкой, хоть чучелом», но я должна там остаться. Самое удивительное, что новости из этой компании, появлялись только в те дни, когда Placebo играли концерты. В другие дни мне не звонили. Даже, если решение было принято. Первый звонок раздался в день концерта в Красноярске. А документы о приеме на работу я подписала в день концерта в Воронеже. Я до сих пор вспоминаю эту историю и думаю: «Боже, как же это странно. Таких совпадений не бывает». Но вот так. Я оказалась там, где оказалась.

БРИТАНСКИЙ ТУР. 2016

Собираясь на осенние концерты, я была уверена, что этот тур – последний. У меня была достаточно тяжелая в эмоциональном плане осень, и когда я поймала себя на мысли, что забыла сделать себе Шенген, до концерта в Хельсинки оставалось две недели. Для меня эта мысль стала откровением: я не просто не жду концерта – я забыла сделать визу. Консульство Финляндии мне отказало в срочной, а на обычную уже не было времени. Выручила Латвия – по счастливой случайности оказавшись страной преимущественного въезда. Все удалось, но уладилось впритык. Вернувшись в Москву, я еще глубже осознала, что произошел разрыв шаблона: я не получила ни особого удовольствия, ни удовлетворения от концертов, но самое главное – я не смогла на них расслабиться. Я ничего не чувствовала. Это было неким путешествием по инерции, хотя оно и планировалось как таблетка от реальности, после которой непременно должно было стать хорошо. Как раньше. Но нет. План не оправдался, а появившуюся пустоту нечем было заменить.

Вторая часть тура была британской. Все было выкуплено за полгода – дешевле было полететь, чем отказаться. В Москве все стало совсем напряженно, и в Англию я уже улетала, лишь бы сбежать отсюда. Я не ждала концертов. Я просто бежала. Ни предвкушения, ни счастливого ожидания мгновений, которые можно назвать счастьем. Просто бегство. Неважно куда – важно, откуда. Первым городом стал Бирмингем. Туда я добралась уже очень поздно, выйдя из здания главного вокзала в кромешную темноту в начале седьмого вечера. Обычно, прилетая на концерты, ты всецело принадлежишь предстоящему событию и даже не чувствуешь усталости. Но я была так замотана, что не просто не ждала, а всерьез подумывала над тем, а стоит ли идти. Выручила подруга, написав мне: «Заканчивай хандрить! Потом будешь жалеть, что ты там не была». Мне стоило больших усилий воли отодрать себя от постели. К венью я добралась впритык к началу концерта. Для меня это нонсенс. Я обычно приходила постоять в очереди. Только к середине концерта, когда случайный сосед накормил меня черносмородиновыми леденцами, я смогла немного расслабиться и влиться в атмосферу. Вернувшись в номер, я думала: «Хорошо, что я сходила. А то бы так лежала одна и переживала. И лишила бы себя кусочка счастья. Пусть уже не такого яркого и захватывающего, как раньше, но все же».

Из Бирмингема я переехала в Дублин. Я очень люблю Дублин. Он, конечно, немного провинциален, но в нем есть своеобразное очарование. Я помню, как зашла в бар, огляделась по сторонам – ко мне подбежал бармен, пристально посмотрел на меня и сказал: 'Honey, you look lost'. И я поймала себя на мысли, что я не только 'look', но я и чувствую себя так же. Шли дни, я переезжала из одного города в другой, и настроение поменялось. Я привыкала к ритму тура, к ранним подъемам, бесконечным поездам – и это отвлекало. К Брайтону я расслабилась и даже забыла о ворохе проблем, которые ждали в Москве, хотя они и напоминали о себе ежедневными усердными «лайками» в Инстаграме. Как раз тогда объявили концерт в Люксембурге. «А почему бы и нет?», – подумала я. Разрыв шаблона, кризис, да, все это было. Но, наверно, я с ним справилась. Впечатлений, как раньше, больше не было, но, тем не менее, я отдохнула, отвлеклась, я принадлежала самой себе. Концерты перестали быть самоцелью, они стали приятным бонусом к моему собственному мироощущению.

ЛЮКСЕМБУРГ. 09/05/17

Люксембург – своеобразное место. Наверно, все знают наизусть Молкины рассказы про детство, там, папу-банкира, про театральный кружок и неравные драки со сверстниками. Поэтому Люксембург был знаковым. Что я могу сказать? Я ни секунды не удивлена, что Молко сбежал оттуда, куда глаза глядят, оделся в платье, накрасил глаза, ударился в рок-н-ролл, собрал группу и решил эпатировать публику, потому что это настолько рафинированное государство, что так и тянет совершить какую-нибудь глупость! Это место располагает к тому, чтобы начать вести себя радикальным образом. Причем, чем радикальнее, тем лучше.

Судя по тому, как Брайан себя вел на этом концерте – может, просто устал, а может… Когда возвращаешься в места, в которых ты вырос, кого-то пробивает ностальгия, кому-то это нравится, а кто-то воспринимает это: «Боже, зачем я здесь?» Он выглядел именно так. Его вид как будто говорил: «Я сбежал отсюда много лет назад и не намерен был возвращаться. Почему я тут снова?!». Судя по записям с концертов 99-го и 2001-го годов, они были его реваншем над всем тем, что было до. Он этим наслаждался. Сейчас я не увидела ни реванша, ни наслаждения – это было некое отбывание повинности. Самое удивительное, что накануне я встретила бармена, который был на концерте в 99-ом. Он рассказывал мне: «Это было так здорово! До сих пор помню!». Мне было трудно поверить: «Господи, это было 20 лет назад! Ты серьезно?». Приятно было видеть человека, которому сейчас за 40, и который был на том концерте и до сих пор вспоминает его как один из лучших в жизни. Молко, действительно, талантлив. Талантлив настолько, что спустя 20 лет его помнят и никоим образом не относятся предосудительно ко всем его мини-платьям. Наверное, в этом заключается талант. Он, действительно, 'one of a kind'.

Видео: концерт в Люксембурге, 1999-ый год.

'THE MOMENT IS NOW'

Меня всегда забавляла эта фраза Молко: «Не снимайте ни в коем случае на концертах. The moment is now». Момент, может, и сейчас, но воспоминания хочется сохранить, потому что через десять лет ты не вспомнишь, что было в 2012-ом. А так у тебя остается частичка того момента, когда ты был счастлив. Пусть ты упустил момент 'now', какой-то маленький, но, в общем и целом, ты был там, и у тебя остались осколки таких крохотных now. Я в детстве всегда мечтала о том, чтобы был такой магнитофон, который мог записывать сны и воспоминания, и можно было бы промотать и вернуться. Но приходится довольствоваться тем, что есть телефон.

Воспоминания стираются. Я помню, что мой первый тур по UK был таким ярким, запоминающимся. Мне казалось, что я никогда в жизни его не забуду. Я не веду дневников, а память со временем блекнет и меркнет. И сейчас я помню лишь некоторые отрывки. Я помню, как Молко шутил по поводу того, что «Ой, я обещал маме не ругаться» или «Капитана Америку». The moment is now. Да, конечно. Но хочется оглянуться назад через много лет и вспомнить, что был такой замечательный год, был такой замечательный Эдинбург, был такой замечательный The HMV Picture House, был тот самый концерт, когда сломались педальки и через полчаса попыток развлечь публику (и даже предложений кому-нибудь раздеться) Молко заявил: «Мне тут Алекс в ухо диктует, чтобы я шел куда-нибудь подальше и перестал нести со сцены всякую чушь». Что были те самые Гэри и Майки, ходившие вдоль очереди и предлагавшие свой демо-CD, который был никому не нужен, потому что было так холодно, что казалось – замерзли даже мысли. Что был Ливерпуль, где Стиви пробирался сквозь мокрые кусты, чтобы поболтать с нами после концерта, и где Молко был злой как черт, потому что протекла крыша, и у него залило оборудование, и были сэндвичи ночью после концерта, которые грели на батарее. Что была презентация 'We come in Pieces', где Брайан рассказывал, как на том сорванном московском концерте в 2010-ом он хотел слиться со стеной. И было еще много разного. Теперь это история. И '...You know, one day, this will be evidence.'